Неточные совпадения
— Чего вам? — сказал он, придерживаясь одной
рукой за дверь кабинета и глядя на Обломова, в знак неблаговоления, до того стороной, что ему приходилось видеть барина вполглаза, а барину видна была только одна необъятная бакенбарда,
из которой так и ждешь, что
вылетят две-три птицы.
Вдруг этот разговор нарушен был чьим-то воплем с другой стороны.
Из дверей другой людской вырвалась Марина и быстро, почти не перебирая ногами, промчалась через двор. За ней вслед
вылетело полено, очевидно направленное в нее, но благодаря ее увертливости пролетевшее мимо. У ней, однако ж, были растрепаны волосы, в
руке она держала гребенку и выла.
Как птица, не останавливаясь, летела она, размахивая
руками и кивая головою, и казалось, будто, обессилев, или грянется наземь, или
вылетит из мира.
Но при этом казалось, что слепой придавал еще какие-то особенные свойства каждому звуку: когда из-под его
руки вылетала веселая и яркая нота высокого регистра, он подымал оживленное лицо, будто провожая кверху эту звонкую летучую ноту. Наоборот, при густом, чуть слышном и глухом дрожании баса он наклонял ухо; ему казалось, что этот тяжелый тон должен непременно низко раскатиться над землею, рассыпаясь по полу и теряясь в дальних углах.
Вася едва вывернулся
из Таисьиных
рук и, как бомба,
вылетел в открытую дверь. Нюрочка со страху прижалась в угол и не смела шевельнуться. Таисья обласкала Оленку, отвязала и, погладив ее по головке, сунула ей прямо в рот кусок пирожного. Оленка принялась жевать его, глотая слезы.
С нею об
руку — по плечо ей — двоякий S, и тончайше-бумажный доктор, и кто-то четвертый — запомнились только его пальцы: они
вылетали из рукавов юнифы, как пучки лучей — необычайно тонкие, белые, длинные.
Старуха встала, глухо кашляя и злобно посматривая на меня. Она одною
рукой уперлась об косяк двери, а другою держала себя за грудь,
из которой
вылетали глухие и отрывистые вопли. И долгое еще время, покуда я сидел у Мавры Кузьмовны, раздавалось по всему дому ее голошение, нагоняя на меня нестерпимую тоску.
В последние минуты отъезда она, впрочем, постаралась переломить себя и вышла в гостиную, где лица, долженствовавшие провожать ее, находились в сборе, и
из числа их gnadige Frau была с глазами, опухнувшими от слез; Сверстов все ходил взад и вперед по комнате и как-то нервно потирал себе
руки; на добродушно-глуповатой физиономии Фадеевны было написано удовольствие от мысли, что она
вылечила барыню, спрыснув ее водой с камушка.
Я видел также, что, хотя новая книга и не по сердцу мужику, он смотрит на нее с уважением, прикасается к ней осторожно, словно книга способна
вылететь птицей
из рук его. Это было очень приятно видеть, потому что и для меня книга — чудо, в ней заключена душа написавшего ее; открыв книгу, и я освобождаю эту душу, и она таинственно говорит со мною.
Градобоев. Ну, как тебе это растолковать? Ну, все одно олифа. И сейчас у него кураж; тут уж ему не попадайся, зубами загрызет. Так наши и здесь сноровку нашли. Как они повалят
из крепости кучей, загалдят по-своему, наши сейчас отступать, отступать, все их заманивают дальше, чтоб у них кураж-то вышел; как отведут их далеко, дух-то этот храбрый весь у них
вылетит, тут уж казаки заезжают с боков, да так их косяками и отхватывают. Уж тут его
руками бери, сейчас аман кричит.
Рославлев не говорил ни слова, но он не сводил глаз с своей невесты; он был вместе с нею;
рука его касалась ее
руки; он чувствовал каждое биение ее сердца; и когда тихой вздох,
вылетая из груди ее, сливался с воздухом, которым он дышал, когда взоры их встречались… о! в эту минуту он не желал, он не мог желать другого блаженства!
Он сделал движение
рукой, хотел сказать что-то, но только один какой-то странный звук
вылетел из его груди. Я видел, что он сдерживает себя… Он прошел несколько шагов по комнате и потом, обернувшись к ней, тихо сказал...
Он спустил курок — ружье дало осечку; он спустил еще раз — опять осечка; он спустил в третий раз — и громадный огненный сноп
вылетел из ствола и раздалось оглушительное «бу! бу!» Ему сильно отдало в плечо; и, взявши в одну
руку ружье, а в другую топор, он пошел посмотреть, отчего шум…
По временам, будто кинутый чьей-то невидимой
рукой, из-за гор
вылетал черной точкой орел или коршун и плавно опускался к реке, проносясь над нашими головами.
Цирельман поднял кверху
руки, отчего рукава лапсердака сползли вниз и обнажили худые, костлявые, красные кисти, закинул назад голову и возвел глаза к закопченному потолку.
Из груди его
вылетел сиплый, но высокий и дрожащий звук, который долго и жалобно вибрировал под низкими сводами, и когда он, постепенно слабея, замер, то слышно было, как в погребе быстро затихали, подобно убегающей волне, последние разговоры. И тотчас же в сыром, тяжелом воздухе наступила чуткая тишина.
По-прежнему играл он машинально и брал не больше пяти-шести нот; как будто свирель попала ему в
руки только первый раз, звуки
вылетали из нее нерешительно, в беспорядке, не сливаясь в мотив, но Мелитону, думавшему о погибели мира, слышалось в игре что-то очень тоскливое и противное, чего бы он охотно не слушал.
Позабыв о чашке дымящегося кофе, который заботливо приготовил мне нукер Селим, я хватаю за
руку Гуль-Гуль, и мы
вылетаем из дедушкиной сакли.
Из-под сарая
вылетела стая кур, которых посреди двора поджидал голенастый красный петух, и вслед за тем оттуда же вышла бойкая рябая, востроносая баба с ребенком под одною
рукой и двумя курицами — под другою.
Тася продавала их покупателю — птицелову Алеше, который называл птиц по очереди, и если среди названных была такая, какая находилась у хозяина-Таси, Тася получала деньги, т. е. ударяла
рукой по ладони покупателя в то время, как купленная птица выбегала или, вернее,
вылетала из дома и стрелой неслась по дорожке сада вокруг клумбы с цветами.
Забыв поклониться, забыв поблагодарить и не найдя возможности произнести хотя бы единое слово, я
вылетела из директорской ложи, бросилась за кулисы, разгримировалась на скорую
руку, едва ловя выражение поздравлений моих коллег, и, полуживая от счастья, понеслась в театральный вестибюль, где у меня было условлено встретиться с «нашими».
Через минуту наскоро взнузданный Аркашка стоял уже у крыльца и Юрик, едва державшийся на ногах от слабости, карабкался в седло при помощи Митьки. Плечо у мальчика еще далеко не зажило и побаливало при каждом движении, к тому же его сильно знобило, и общая слабость сковывала все члены. Он едва-едва мог вскарабкаться в седло и, схватившись обеими
руками за поводья, изо всех сил ударил ногами бока Аркашки. Тот в один миг
вылетел из хуторских ворот и помчался стрелой по направлению к деревне.
Оглушительно ахнуло у спуска к мосту.
Из дыма
вылетела лошадь с сломанными оглоблями. Мчался артиллерийский парк, задевая и опрокидывая повозки. Мелькнул человек, сброшенный с козел на землю, вывернувшаяся
рука замоталась под колесами, он кувыркнулся в пыли, поднялся на колени и, сбитый мчавшимися лошадьми, опять повалился под колеса.
1 марта. — Вчера вызывали Шерстобитова на бюро, он все отрицал, но Темка и другие ребята на мои ловкие вопросы понемногу рассказали все его художества. На следующий день, то есть сегодня, хотели вызвать жену Шерстобитова и сказали ему это. Он
вылетел бомбой
из бюро, побежал домой, повесил петлю на гвоздь и хотел вешаться; так застала его жена, войдя
из кухни. Тогда он с кухонным ножом выскочил на двор, но поцарапал слегка
руку и бросил нож.
Моя прозябшая рыженькая лошадка неслась быстро, так что молодой кучеренок Матвей,
из своих орловских крепостных, едва мог держать озябшими
руками туго натянутые вожжи, и тут вдруг на повороте у «царского сада» что-то мелькнуло — человек не человек и собака как будто не собака, а что-то такое, от чего моя немного пугливая лошадь шарахнулась в сторону и мы с кучером оба чуть не
вылетели из санок.